12.01.2014 в 17:21
Пишет trickster_ann:Темпористика
Погнали. Краткие описалова типов авторства А. Латышева, которых нет на сайте:
ВПНБ и ВБНП (Идеолог и Миссионер - текущие рабочие названия)
читать дальшеЭти типы интересно рассмотреть вместе, поскольку они являются представителями одного и того же внутреннего конфликта. У обоих первая вечность и третье настоящее. Из 12 возможных внутренних конфликтов, которые предсказывает темпористика, эта пара, на мой взгляд, самая тяжелая.
У директивных аспектов есть общие свойства - они мотивируют, заставляют что-то делать или не делать, их трудно игнорировать, по их работе человек оценивает качество своей жизни. Поэтому, два директивных аспекта (в нашем случае вечность и настоящее) могут создать внутренний конфликт.
1 Первая вечность означает повышенное стремление связать свое существование с вечными, неизменными ценностями. Это попытка выйти за пределы обыденного, повседневного существования, осуществляемая как умственно и духовно - через познание, поиск истины, исследования, так и социально - через разотождествление себя и социальных групп, разрыв ненужных, а порой и нужных связей, стремление к независимости, как социальной и материальной, так и умственной, духовной, в виде своих идей, своей философии, своих оригинальных взглядов на жизнь.
Связь с чем-то большим, более прочным чем человеческая жизнь - красота, истина, предназначение, смысл, и т.п. Рождает у представителей типа ощущение радости, приобщения. Это прекрасное чувство, ради которого может делаться очень и очень многое. Фактически, это главная мотивирующая сила нашей пары типов. Поскольку первый аспект во многом детский, ребяческий, то с ним связано много “хотелок”, чрезмерная опора на свое собственное мнение, увлеченность, азарт поиска. Возможность “выйти за рамки”, путь даже просто умозрительно, становится ценным призом. Смысл работы не в самой работе, смысл теории не в самой теории. Представители первой вечности должны уметь смотреть на всё отстраненно, как бы извне, безлично. В противном случае ощущение прикосновения к чему-то большему их покинет.
Однако, ценности настоящего, также являющегося директивным аспектом, требуют совершенно иных, отчасти противоположных устремлений. При этом третий аспект использует несколько иную форму воздействия - сначала он ограничивает, предостерегает своего носителя, затем может начать пугать, порицать, запрещать. Это внутреннее подобие “родительского” контроля.
Третье настоящее требует от своего носителя присутствовать здесь и сейчас, быть социальным, взаимодействовать, добиваться любви или других форм расположения к себе. Главный оценивающий фактор настоящего - “каково мое место”. Родительский контроль третьего настоящего требует занять не просто какое-то определенное место, а место достойное, такое за которое не будет стыдно. Это касается места и роли во всех проявлениях этих слов. Роль в рабочем проекте, то как относятся друзья, место главы семьи, авторитет на любимом форуме, способность вовлекаться, участвовать, влиять, привлекать хорошее отношение. Достаточно подробное особенности третьего настоящего описаны в статье об изгнаннике. Важно то что требования третьего настоящего давят на представителей типа, но при этом во многом противоречат желаниям первой вечности. Трудно завязывать отношения с окружением, когда хочется быть от него независимым. Трудно быть здесь и сейчас, когда хочется быть вне всего. Трудно добиваться какого-то места при этом четко понимая это не сделает тебя ближе к вечному, а только напротив, свяжет изменчивым, непостоянным. Однако, при этом сделать однозначный выбор нельзя. Счастье, чувство наполненности, которое может дать настоящее - тоже важный критерий качества жизни, а скука, одиночество, потерянность, связанные с потерей настоящего выносить не так уж и легко.
Конфликт вечности и настоящего может принимать разные формы. Он может вырождаться в ощущение раздвоенности, двух разных жизней с разными ценностями, как, например, у Юнга (ВПНБ):
“В это время существует два Юнга: один — это собранный врач, профессионал, полностью отдающий себя пациентам; а другой погружается в толкование ночных видений и медитирует на берегу озера”
“Погружаясь в бессознательное, я временами чувствовал, что могу сойти с круга. Но я знал, что у меня есть диплом врача и я должен помогать больным, что у меня жена и пятеро детей, что я живу в Кюснах-те на Озерной улице, 228, — все это было той очевидностью, от которой я не мог уйти. Ежедневно я убеждался в том, что на самом деле существую и что я не легкий лист, колеблемый порывами духовных бурь”
Или, напротив, граница между настоящим и вечность может ощущаться как барьер, преграда, в духе Ходжи Насреддина (ВБНП):
“Но вечер всегда и безраздельно принадлежал ему. Семья ужинала без хозяина; он в это время сидел в одной окраинной чайхане на берегу Сыр-Дарьи.
Это была самая убогая, самая грязная во всем Ходженте чайхана, посещаемая только нищими, ворами, бродягами и прочим городским сбродом. Но зато здесь Ходжа Насреддин чувствовал себя в безопасности.
Чадно дымили плошки с бараньим жиром. Рябой чайханщик – скупщик краденого, с перебитым носом и бесстыдно задранными дырами ноздрей, суетился перед кипящими кумганами. Скоро начинали собираться и гости. Наполняя воздух отвратительной вонью своих невероятных лохмотьев, происхождение которых не взялся бы определить даже сам верховный вождь цыганских племен люли, в тюбетейках, засаленных до того, что их можно было поджаривать, горбатые, хромые, слепые, расслабленные, с жилами, пораженными трясучкой, в коросте и язвах, с палками и на костылях, гости со всех сторон ползли в чайхану и с криками, бранью, спорами начинали обсуждать дневные дела, свои грошовые удачи и промахи. Глядя на всю эту голытьбу, копошащуюся в тусклом свете коптилок, Ходжа Насреддин горько думал: «Вот все, что осталось мне от большого и прекрасного мира!»
А мир лежал перед ним – широкий, просторный, открытый во все концы… Заря меркла, сумерки сгущались, затихшая река дышала прохладной свежестью – мир покорялся ночи, и звезды, разгораясь, все чище, ярче, отдалялись от сквозной воздушной черноты неба и тянули к земле дрожащие хрустальные нити – «струны ангелов», как сказал бы Хафиз.”
Рассмотрение форм подавления, а также индивидуальных подходов к разрешению конфликта, наверное, потянет на отдельное большое эссе, поэтому, давайте вернемся к нашим двум типам чтобы понять не только то чем они схожи, но и чем различаются.
Так или иначе, Идеолог и Миссионер оба являются “гуру” по первой вечности. Идея, преподнесение истины, своего видения, личная философия - для них привычный способ влияния на окружение. Однако, акценты различаются. Видение Идеолога сплетено с его личностью, как правило, его идеи воспринимают неотделимыми от носителя, поэтому известных Идеологов больше чем известных Миссионеров. Лев Толстой, Карл Юнг, доктор Хауз, Волан-де-Морт - Идеологи, чья философия воспринимается чаще в контексте личности. Идеолог добавляет веса своим воззрениям зарабатывая имя и имидж (но не наоборот). Также, ему достаточно легко использовать имена живых и уже почивших авторитетов как своих идеологических союзников. Миссионер, напротив, не привык пользоваться своим именем как инструментом, он больше ориентируется на действия, возможности, работает на будущее, заманивает перспективой. Его личность как таковая часто остается в тени и только самые близкие люди знают каков он на самом деле. И дело не в том что Миссионер прячет свою настоящую личину, он просто может видеть особой ценности в правильной самопрезентации.
Миссионер мобилен, любит свободу, верит в удачу и счастливый случай. Идеолог основателен, теоретически подкован, его образованность и навыки могут быть такими же бессистемными и как у Миссионера, но, как правило, более глубокими.
URL записиПогнали. Краткие описалова типов авторства А. Латышева, которых нет на сайте:
ВПНБ и ВБНП (Идеолог и Миссионер - текущие рабочие названия)
читать дальшеЭти типы интересно рассмотреть вместе, поскольку они являются представителями одного и того же внутреннего конфликта. У обоих первая вечность и третье настоящее. Из 12 возможных внутренних конфликтов, которые предсказывает темпористика, эта пара, на мой взгляд, самая тяжелая.
У директивных аспектов есть общие свойства - они мотивируют, заставляют что-то делать или не делать, их трудно игнорировать, по их работе человек оценивает качество своей жизни. Поэтому, два директивных аспекта (в нашем случае вечность и настоящее) могут создать внутренний конфликт.
1 Первая вечность означает повышенное стремление связать свое существование с вечными, неизменными ценностями. Это попытка выйти за пределы обыденного, повседневного существования, осуществляемая как умственно и духовно - через познание, поиск истины, исследования, так и социально - через разотождествление себя и социальных групп, разрыв ненужных, а порой и нужных связей, стремление к независимости, как социальной и материальной, так и умственной, духовной, в виде своих идей, своей философии, своих оригинальных взглядов на жизнь.
Связь с чем-то большим, более прочным чем человеческая жизнь - красота, истина, предназначение, смысл, и т.п. Рождает у представителей типа ощущение радости, приобщения. Это прекрасное чувство, ради которого может делаться очень и очень многое. Фактически, это главная мотивирующая сила нашей пары типов. Поскольку первый аспект во многом детский, ребяческий, то с ним связано много “хотелок”, чрезмерная опора на свое собственное мнение, увлеченность, азарт поиска. Возможность “выйти за рамки”, путь даже просто умозрительно, становится ценным призом. Смысл работы не в самой работе, смысл теории не в самой теории. Представители первой вечности должны уметь смотреть на всё отстраненно, как бы извне, безлично. В противном случае ощущение прикосновения к чему-то большему их покинет.
Однако, ценности настоящего, также являющегося директивным аспектом, требуют совершенно иных, отчасти противоположных устремлений. При этом третий аспект использует несколько иную форму воздействия - сначала он ограничивает, предостерегает своего носителя, затем может начать пугать, порицать, запрещать. Это внутреннее подобие “родительского” контроля.
Третье настоящее требует от своего носителя присутствовать здесь и сейчас, быть социальным, взаимодействовать, добиваться любви или других форм расположения к себе. Главный оценивающий фактор настоящего - “каково мое место”. Родительский контроль третьего настоящего требует занять не просто какое-то определенное место, а место достойное, такое за которое не будет стыдно. Это касается места и роли во всех проявлениях этих слов. Роль в рабочем проекте, то как относятся друзья, место главы семьи, авторитет на любимом форуме, способность вовлекаться, участвовать, влиять, привлекать хорошее отношение. Достаточно подробное особенности третьего настоящего описаны в статье об изгнаннике. Важно то что требования третьего настоящего давят на представителей типа, но при этом во многом противоречат желаниям первой вечности. Трудно завязывать отношения с окружением, когда хочется быть от него независимым. Трудно быть здесь и сейчас, когда хочется быть вне всего. Трудно добиваться какого-то места при этом четко понимая это не сделает тебя ближе к вечному, а только напротив, свяжет изменчивым, непостоянным. Однако, при этом сделать однозначный выбор нельзя. Счастье, чувство наполненности, которое может дать настоящее - тоже важный критерий качества жизни, а скука, одиночество, потерянность, связанные с потерей настоящего выносить не так уж и легко.
Конфликт вечности и настоящего может принимать разные формы. Он может вырождаться в ощущение раздвоенности, двух разных жизней с разными ценностями, как, например, у Юнга (ВПНБ):
“В это время существует два Юнга: один — это собранный врач, профессионал, полностью отдающий себя пациентам; а другой погружается в толкование ночных видений и медитирует на берегу озера”
“Погружаясь в бессознательное, я временами чувствовал, что могу сойти с круга. Но я знал, что у меня есть диплом врача и я должен помогать больным, что у меня жена и пятеро детей, что я живу в Кюснах-те на Озерной улице, 228, — все это было той очевидностью, от которой я не мог уйти. Ежедневно я убеждался в том, что на самом деле существую и что я не легкий лист, колеблемый порывами духовных бурь”
Или, напротив, граница между настоящим и вечность может ощущаться как барьер, преграда, в духе Ходжи Насреддина (ВБНП):
“Но вечер всегда и безраздельно принадлежал ему. Семья ужинала без хозяина; он в это время сидел в одной окраинной чайхане на берегу Сыр-Дарьи.
Это была самая убогая, самая грязная во всем Ходженте чайхана, посещаемая только нищими, ворами, бродягами и прочим городским сбродом. Но зато здесь Ходжа Насреддин чувствовал себя в безопасности.
Чадно дымили плошки с бараньим жиром. Рябой чайханщик – скупщик краденого, с перебитым носом и бесстыдно задранными дырами ноздрей, суетился перед кипящими кумганами. Скоро начинали собираться и гости. Наполняя воздух отвратительной вонью своих невероятных лохмотьев, происхождение которых не взялся бы определить даже сам верховный вождь цыганских племен люли, в тюбетейках, засаленных до того, что их можно было поджаривать, горбатые, хромые, слепые, расслабленные, с жилами, пораженными трясучкой, в коросте и язвах, с палками и на костылях, гости со всех сторон ползли в чайхану и с криками, бранью, спорами начинали обсуждать дневные дела, свои грошовые удачи и промахи. Глядя на всю эту голытьбу, копошащуюся в тусклом свете коптилок, Ходжа Насреддин горько думал: «Вот все, что осталось мне от большого и прекрасного мира!»
А мир лежал перед ним – широкий, просторный, открытый во все концы… Заря меркла, сумерки сгущались, затихшая река дышала прохладной свежестью – мир покорялся ночи, и звезды, разгораясь, все чище, ярче, отдалялись от сквозной воздушной черноты неба и тянули к земле дрожащие хрустальные нити – «струны ангелов», как сказал бы Хафиз.”
Рассмотрение форм подавления, а также индивидуальных подходов к разрешению конфликта, наверное, потянет на отдельное большое эссе, поэтому, давайте вернемся к нашим двум типам чтобы понять не только то чем они схожи, но и чем различаются.
Так или иначе, Идеолог и Миссионер оба являются “гуру” по первой вечности. Идея, преподнесение истины, своего видения, личная философия - для них привычный способ влияния на окружение. Однако, акценты различаются. Видение Идеолога сплетено с его личностью, как правило, его идеи воспринимают неотделимыми от носителя, поэтому известных Идеологов больше чем известных Миссионеров. Лев Толстой, Карл Юнг, доктор Хауз, Волан-де-Морт - Идеологи, чья философия воспринимается чаще в контексте личности. Идеолог добавляет веса своим воззрениям зарабатывая имя и имидж (но не наоборот). Также, ему достаточно легко использовать имена живых и уже почивших авторитетов как своих идеологических союзников. Миссионер, напротив, не привык пользоваться своим именем как инструментом, он больше ориентируется на действия, возможности, работает на будущее, заманивает перспективой. Его личность как таковая часто остается в тени и только самые близкие люди знают каков он на самом деле. И дело не в том что Миссионер прячет свою настоящую личину, он просто может видеть особой ценности в правильной самопрезентации.
Миссионер мобилен, любит свободу, верит в удачу и счастливый случай. Идеолог основателен, теоретически подкован, его образованность и навыки могут быть такими же бессистемными и как у Миссионера, но, как правило, более глубокими.